Михаил таль шахматист. Таль михаил нехемьевич. «Со мной все ясно»

Михаил Нехемьевич Таль (1936-1992) - выдающийся советский и латвийский шахматист, VIII чемпион мира по шахматам, шестикратный чемпион Советского союза, многократный победитель шахматных олимпиад в составе сборной СССР, шестикратный чемпион Европы. В течение 10 лет возглавлял журнал «Шахматы».

«Волшебник из Риги» — одно из многочисленных прозвищ Михаила Таля

Михаил Таль родился в Риге 9 ноября 1936 года. Его родители имели медицинское образование и приходились друг другу двоюродными родственниками. Возможно, именно поэтому случился генетический сбой, оставивший правую руку чемпиона трехпалой. По другой версии настоящим отцом гроссмейстера был некий француз Роберт, сожительствующий вместе с семейством Талей. Поэтому мальчика фактически воспитывали два отца, хотя папой он всегда называл Нехемия Таля.

С самых ранних лет судьба уготовила ему большие испытания. Уже в полгода Миша заболел тяжелой инфекцией, схожей по клиническим признакам с менингитом. Несмотря на то, что шансов на выживание было немного он остался жив и вскоре стал демонстрировать редкие способности.

Уже в три года Таль читал, а в пять без труда перемножал трехзначные числа. Также он обладал феноменальной памятью, с легкостью запоминая с первого раза большие отрывки текста. Неудивительно, что вундеркинда взяли в школу сразу в третий класс, а в Рижский университет, на факультет филологии, он смог поступить в 15 лет. С шахматами мальчик познакомился в 6 лет, но тогда особого азарта не испытал. Все изменилось спустя три года, когда приехавший в гости родственник поставил ему «детский мат».

Лет с десяти, способный Михаил стал заниматься в шахматном кружке при рижском Дворце пионеров. Первым его наставником стал Янис Карлович Крузкопс. В 13 лет, Таль вошел в состав республиканской юношеской сборной, а в 17 лет победил на первенстве Латвии.

Начало карьеры

В 1957 году Таль впервые победил в союзном чемпионате и получил звание гроссмейстера. Поверженными молодым игроком оказались авторитетные в то время Александр Толуш и Давид Бронштейн. Затем успех пришел к Михаилу на чемпионате Европы. Правда, судьба опять решила испытать шахматиста на прочность - умер отец. От горя у Таля отказали ноги и он на некоторое время слег, отказываясь от еды. Спасла сына от тяжелой депрессии мать, посодействовавшая его участию в юношеском блиц-турнире. Результат превзошел все ожидания - 17 очков из 17 возможных и новый интерес к жизни.

В 1958 году ему вновь не было равных на союзном чемпионате. Затем последовал межзональный турнир в Портороже, где Талю нужно было оказаться первым или вторым среди советских игроков. Михаил перевыполнил норму и стал лучшим среди соотечественников. Позже право оспаривать мировую шахматную корону он подтвердил на 13-й олимпиаде в Мюнхене, показав самый лучший результат.

В 1959 году в Югославии прошел турнир претендентов. Никто из соперников не воспринимал Таля как серьезного соперника. Однако в своих поединках рижанин творил настоящие чудеса. Например, в партии со отдал в жертву ферзя и заставил сдаться соперника на 26 ходу.

Таль — Смыслов

Турнир претендентов, Югославия, 1959

Самый молодой чемпион

Поединок за звание чемпиона мира проходил в марте 1960 года в столичном театре им. Пушкина. Суровый и волевой Ботвинник, идеально вписывающийся в образ аутентичного советского гроссмейстера, противостоял импульсивному и всегда готовому на риск рижскому гению, который предпочитал жить по своим правилам. Найти противоядия против натиска Таля Ботвинник так и не сумел, уступив со счетом 8,5:12,5 очков. Михаил был объявлен VIII чемпионом мира, став в 23 года самым молодым обладателем шахматной короны (лишь в 1985 году этот рекорд побил ).

В 1961 году Михаил победил на очень представительном турнире в Бледе, лишь единственный раз уступив Фишеру. Итоговый результат -14,5 из 19 очков говорил сам за себя. Однако вскоре после возвращения домой шахматист перенес операцию на почках.

Обладателем чемпионского звания Таль был недолго. В 1961 году состоялся матч-реванш, в котором М. Ботвинник одержал убедительную победу со счетом 10:5. Во многом показать хороший результат Талю помешала застарелая болезнь, к которой добавился и сердечный приступ. Интересно, что Михаил просил о переносе встречи, но Ботвинник требовал справок только из московских клиник и оскорбившийся Таль решил играть на свой страх и риск.

После чемпионства

В 1962 году, состоялся турнир претендентов на Кюрасао (остров в Карибском море в группе Малых Антильских островов). От СССР принимали участие Михаил Таль, Тигран Петросян, Виктор Корчной, Пауль Керес и Ефим Геллер. От США участвовали Бобби Фишер и Пал Бенко, Мирослав Филип представлял Чехословакию. Таль выбыл по болезни после третьего круга соревнований — в семи оставшихся партиях ему были засчитаны поражения. Естественно, при таком раскладе, ни о каком высоком результате не могло идти речи.

Единственным шахматистом, который навестил Таля в больнице, был . Этот жест глубоко тронул Михаила (Кюрасао, 1962 год)

В чемпионском цикле 1964-1966 годов Таль выступил совсем неплохо, разделив 1-4 места в межзональном турнире. Затем не без труда одолел в матчах претендентов Портиша и Ларсена, но в финальном поединке уступил 4:7.

Болезнь продолжала преследовать шахматиста и в 1969 году — ему удалили почку. Единственным спасением в периоды затяжных болей оставались шахматы. Он с удовольствием принимал приглашения на участие в турнирах, где мог отвлечься от мучавшей его болезни. Через несколько месяцев после операции, Михаил выиграл очередные соревнования.

Следующая серия успехов ожидала гроссмейстера только в конце 70-х годов, когда ему удалось в 1978 году, последний раз, выиграть первенство СССР, разделить пальму первенства с на «Турнире звезд» в Монреале (1979) и занять 2-3 места на мемориале Кереса. В 1988 году Таль становится первым чемпионом мира по блицу, опередив А. Карпова и Г. Каспарова. Он вновь доказал, что равных ему нет, хотя многие соперники считали иначе.

Настоящий гений

Своим внешним видом он прекрасно олицетворял стереотипное представление о гении - небреженость во внешнем виде, пренебрежение к мелочам, полная неприспособленность в быту, феноменальная концентрация на главном, а также испепеляющий и диковатый взгляд. Однако его бесподобная игра, в которой переплелись азарт, импровизация и точность просчета вариантов хода не оставляла сомнений, что перед нами настоящий гений.

Взгляд гения…

В отличие от многих коллег, стремившихся сыграть максимально рационально, Таль приводил в трепет публику своими рискованными ходами и неожиданными жертвами. Журналисты и специалисты придумывали гроссмейстеру все новые эпитеты - шахматный Паганини, волшебник, инопланетянин. На самом деле многие жертвы Михаила при глубоком анализе оказывались некорректными. Однако этим он приобретал тактическую инициативу, заставляя противника придумывать новые способы защиты и вынуждая его ошибаться. «Многие жертвы вообще не нуждаются в конкретном расчете», - заявлял Таль. Именно так он выбил из колеи Ботвинника в матче за мировое чемпионство.

Со временем острая комбинационная игра стала уступать более универсальному стилю с глубокими идейными задумками и выверенными стратегическими планами.

В 1968 году, на Киевской киностудии был организован удивительный сеанс игры вслепую на 10 досках. Это действо было организовано в рамках телепроекта о сверхспособностях человека. В ответ на просьбу найти героя на этот поединок, шахматная федерация посоветовала Таля. В результате - семь побед при трех ничьих.

Фрагмент фильма «Семь шагов за горизонт» (1968 год), в котором Михаил Таль проводит сеанс одновременной игры вслепую.

Шахматные достижения

Михаил Таль - VIII чемпион мира (1960-1961) и восьмикратный чемпион шахматных олимпиад. Наряду с Ботвинником, является шестикратным чемпионом Союза. Он одержал свыше 20 единоличных побед в крупных турнирах, среди которых можно отметить Блед (1961), Мишкольц (1963), Рейкьявик (1964), Вейк-ан-Зее (1973), Малага (1979)и ряд других. Кроме того, еще в двух десятках турниров он делил первые места. Таль шесть раз побеждал на первенстве Европы и трижды на межзональных соревнованиях.

Личная жизнь

Во время празднования нового 1959 года Таль знакомится с известной латвийской актрисой и певицей Салли Ландау. Чтобы девушка обратила на него внимание он устраивал с ней «случайные» встречи и подсылал друзей. В результате молодые поженились, а в 1960 году любимая супруга, которую Таль звал Саськой, родила ему сына Георгия. Шахматист души не чаял в ребенке, придумывая ему разные прозвища. Одно из них - Гусеныш Таль любил особенно. Но рождение ребенка не спасло этот брак и в 1970 году пара рассталась.

Салли и Михаил за игрой в шахматы

Георгий Таль — сын Михаила Таля и Салли Ландау

После короткого фиктивного брака с грузинской Ирой, случившейся по инициативе последней, Михаил женился на машинистке Ангелине, которая родила ему в 1975 году дочь Жанну. Они познакомились во время одного из чемпионатов СССР, в котором Таль выступал комментатором, а его будущая супруга стенографировала его речь. Геля оказалась очень важным человеком в жизни Таля, создавая ему надежный оплот в быту, где великий шахматист совершенно был неактуален.

В конце 80-х годов Таль все больше задумывается о своей судьбе и чем больше об этом размышляет, тем меньше соблюдает режим. Он проводит бессонные ночи за покером, ест без ограничений и выкуривает по пять пачек сигарет за день. Не выдержав такого ритма, супруга вместе с дочкой уезжает в Германию и вскоре в жизни Михаила появляется последняя пассия Марина.

Таль был известен своими любовными похождениями. Ему приписывали романы с актрисой Ларисой Соболевской, танцовщицей Мирой Кольцовой и пианисткой Беллой Давидович.

Актриса Лариса Соболевская и актер Павел Кадочников в фильме «Большая семья» (1954 год)

Кто же была любимой женщиной чемпиона мира? По словам людей, близко знавшим Михаила Таля, он через всю жизнь пронес трепетную любовь и нежность к первой супруге Салли.

Навсегда верен шахматам

В 1992 году, во время турнира в Барселоне, Талю стало плохо и его срочно доставили в Москву. Состояние гроссмейстера вызывало огромные опасения врачей - он мог умереть в любой момент. Тем удивительней было узнать, что шахматист сбежал из стен больницы на блиц-турнир, проходивший в это время в Москве. Это соревнование выиграет Гарри Каспаров, но единственное поражение он потерпит именно от Таля.

Таль — Каспаров

Москва, 1992

Это последняя партия, сыгранная Михаилом Талем в официальных турнирах. Возможно, что это последняя партия в его жизни, но тем более огромен её вес, так как так Михаил Нехемьевич, за месяц до своей смерти, выиграл у действующего чемпиона мира. Не умоляет победы и тот факт, что Каспаров проиграл по времени. Как он сам признается (см. видео выше), он не смог вовремя решить проблемы, которые ему создал на доске смертельно больной Таль.

28 июня 1992 года восьмого чемпиона мира не стало. Михаил Таль похоронен на еврейском кладбище Шмерли в Риге (Латвия).

• Находясь на седьмом месяце беременности, мать Михаила Ида Таль жила на даче и, однажды уснув, проснулась от пробежавшей рядом с ней большой крысы. Женщину охватил настоящий ужас. Тогда она подумала, что это знак свыше. Вновь эта мысль пришла ей в голову сразу после рождения ребенка, когда она увидела у него всего три пальца на правой руке.
• Однажды известный журналист Яков Дамский усомнился в феноменальной памяти Таля, который был способен запомнить свыше тысячи страниц текста. Шахматист предложил взять в прочитанной книге любую страницу и прочитать первую строчку. Далее, Михаил воспроизвел безошибочно весь текст сам.
• Таль всегда обладал большими причудами. К примеру, он мог запросто перепутать ботинки или долго допытываться у жены в какой последовательности нужно мыться.
• Даже после развода с первой женой С. Ландау, Таль продолжал с ней общаться и при каждом телефонном звонке напевал слова из песни: «Я сказал тебе не все слова».
• В 2014 году, в Риге появилась опера «Михаил против Михаила», посвященная матчу Ботвинника и Таля за шахматную корону.

Фрагмент оперы «Михаил против Михаила». Таким образом рижане решили вспомнить о своем великом земляке Михаиле Тале

Видео

Встреча двукратного чемпиона СССР Михаила Таля поклонниками в Риге (1958 год).

Михаил Таль о Владимире Высоцком и песне .

Партии с комментариями

Фишер — Таль (сицилианская защита)

Белград, 1954

{УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ <<Эта одна из четырёх партий, которые Фишер проиграл Талю, победителю турнира, завоевавшего право оспаривать шахматную корону у Ботвинника. Остроумный Таль, когда кто-то попросил у него автограф, в шутку поставил кроме свой подписи и подпись Фишера. «А что такого? — завил он. — Я столько раз бил Бобби, что имею право расписаться за него!» Внимательное изучение примечаний Фишера поможет нам ясно уловить отзвуки сильного волнения, переполнявшего его во время этого напряжённого поединка. Он упускает победу в дебюте и затем несколько раз проходит мимо ничейных возможностей, словно желая в наиболее драматичной форме показать, как можно проиграть отличную позицию, допуская незначительные на вид просчёты>> (Л. Эванс).} 1. e4 c5 2. Nf3 d6 3. d4 cxd4 4. Nxd4 Nf6 5. Nc3 a6 6. Bc4 {Этот ход много раз приносил мне успех.} e6 7. Bb3 ({В одной из сеансовых партий в Калифорнии в 1964 году я сыграл менее удачно:} 7. O-O Be7 8. Bb3 Qc7 9. f4 b5 10. f5 b4 11. fxe6 $5 ({невыгодно для белых и} 11. Nce2 e5 12. Nf3 Bb7) 11... bxc3 12. exf7+ Kf8 13. Bg5 Ng4! {, и чёрные должны выиграть.}) 7... b5! {С этим ходом нужно торопиться!} ({В нашей партии из второго круга Таль играл слабее:} 7... Be7? 8. f4 O-O 9. Qf3 Qc7 {и теперь} 10. f5! ({в партии чёрные захватили инициативу после} 10. O-O? b5 11. f5 b4! 12. Na4 e5 13. Ne2 Bb7) 10... e5 ({но не} 10... Nc6 {из-за} 11. Be3 {с сильным давлением}) 11. Nde2 b5 12. a3 Bb7 13. g4 {давало белым сильную атаку.}) 8. f4 $5 ({Против Олафссона (Буэнос-Айрес, 1960 г.) я продолжал} 8. O-O Be7 ({если} 8... b4 {, то} 9. Na4 Nxe4 10. Re1 Nf6 11. Bg5 {с атакой}) 9. Qf3 $5 Qc7 (9... Bb7 10. Bxe6!) 10. Qg3 b4 11. Nce2 g6 12. c3? (12. Bh6!) 12... Nxe4 13. Qe3 Nf6 14. cxb4 O-O { с обоюдоострой игрой}) ({В партии Р. Бирн — Эванс (первенство США, 1967 г.) белые продолжали} 8. Qf3 {, но не смогли ничего получить:} Bb7 9. Bg5 b4 10. Na4 Nbd7 11. O-O Qa5 12. Bxf6 Nxf6 13. Rfe1 Be7 {.}) 8... b4! {Косвенно подрывая центр белых.} 9. Na4 Nxe4 ({Возможно и} 9... Bb7 {.}) 10. O-O g6? ({ Правильно здесь} 10... Bb7 {.}) 11. f5! {Этот ответ оказался для Таля неожиданным. Король чёрных, застрявший в центре вскоре станет объектом неприятельских атак.} gxf5 ({Если} 11... exf5 {, то} 12. Bd5 Ra7 13. Nxf5! gxf5 14. Qd4 {.}) 12. Nxf5! {<<Почти всю партию Фишер играл в стиле Таля, но вся его беда была в том, что Таль защищался не в стиле Фишера, а изыскивал единственные спасающие контршансы!>> (В. Панов).} Rg8 {Потеряв равновесие, Таль защищается не сильнейшим образом.} ({Лучше было сыграть} 12... d5 13. Nh6 Bxh6 14. Bxh6) ({<но не>} 12... exf5? 13. Qd5 Ra7 14. Qd4 {.}) 13. Bd5! Ra7 (13... exd5 14. Qxd5 Bxf5 15. Rxf5 Ra7 16. Qxe4+ Re7 17. Qxb4 Re2 18. Bg5! Rxg5 19. Rxg5 Qxg5 20. Qxb8+ {— В. Панов.}) 14. Bxe4? ({Правильно здесь} 14. Be3! Nc5 15. Qh5! Rg6 (15... Nxa4 16. Bxa7 exd5 17. Rae1+) 16. Rae1! { , и все фигуры белых обрушиваются на короля (указано Кевицем).}) 14... exf5 15. Bxf5 ({Вероятно, лучше было избеждать разменов посредством} 15. Bd5) ({или } 15. Bf3 {.}) 15... Re7! {Редкий способ защиты короля.} 16. Bxc8 Qxc8 17. Bf4? ({Следовало избрать простое} 17. c3! {, и если} Qc6 {, то} 18. Rf2) ({ нельзя} 17. Qxd6? {из-за} Rxg2+ 18. Kxg2 Re2+ 19. Kf3 Bxd6 20. Kxe2 Qxc2+ {.}) 17... Qc6! 18. Qf3 Qxa4! {Насколько неожиданно, что я едва своим глазам поверил!} ({Я ожидал} 18... Qxf3 19. Rxf3 Re2 20. Rf2 Rxf2 21. Kxf2 {, и после а2-а3 белые могли бы рассчитывать на использование многочисленных слабостей в лагере чёрных.}) 19. Bxd6 Qc6! {Таль вдохновенно защищается.} 20. Bxb8 Qb6+ ({После} 20... Qxf3 21. Rxf3 Bg7 22. c3 {белые оставались бы с лишней пешкой.}) 21. Kh1 Qxb8 {Каждый ход вызывал в зале шум и свист. Позднее я узнал, что среди зрителей было много спортивных болельщиков. Видимо, не состоялся какой-нибудь футбольный матч, и шахматы в тот день оказались в центре внимания в Белграде.} 22. Qc6+ ({Многие комментаторы полагали, что ход} 22. Rae1 {выигрывал партию. Сам Таль признался, что он считал свою позицию после этого хода безнадёжной. Однако ход} Kd8! {спасал чёрных во всех вариантах} ({плохо} 22... Rg6? {из-за} 23. Qxf7+ Kd7 24. Rd1+! Rd6 25. Rxd6+ Kxd6 26. Rf6+!) {Я проанализировал эту позицию вдоль и поперёк и не могу предложить ничего лучшего, чем} 23. Rd1+ Kc7! (23... Kc8? 24. Qc6+) 24. Qf4+ (24. Rd4 Qb7!) 24... Kb7 25. Rd6 Qc7 26. Qxb4+ Kc8 27. Rxa6 Qb7! 28. Qxb7+ Kxb7 29. Raf6 Rg7=) 22... Rd7 23. Rae1+ ({Чёрным удавалось защититься после} 23. Rad1 Bd6 24. Rxf7 (24. Rf6 Rg6? 25. Rdxd6? Qxd6! { (то есть:} 26. Rxd6 Rgxd6 27. Qe4+ Re6 28. Qa8+ Rd8 {— В. Лебедев)}) 24... Qc7) ({Если же} 23. Rxf7 {, то} Qd6 {.}) 23... Be7 {Наконец Таль <<развил>> своего слона.} ({Проигрывало} 23... Kd8 24. Rxf7! Be7 25. Rfxe7 Rxe7 26. Rd1+ {.}) 24. Rxf7 Kxf7 25. Qe6+ Kf8! ({Я рассматривал только} 25... Kg7 {, после ~~его легко выигрывает} 26. Qxd7 {.}) 26. Qxd7 ({К выигрышу чёрных вело} 26. Rf1+ Kg7 27. Rf7+ Kh8 28. Qxd7 Rd8 ({(} 28... Rxg2! {— В. Лебедев)}) 29. Qg4 Qe5 {.}) 26... Qd6 27. Qb7 Rg6 {В течение нескольких ходов произошла полная перемена декораций. Теперь уже белые должны бороться за ничью.} 28. c3! { С каждым разменом будет всё более обесцениваться лишняя фигура чёрных.} a5 (28... bxc3 29. Qc8+ Bd8 30. Qxc3=) 29. Qc8+ {Ошибочная идея.} ({Ничьей добивались белые посредством} 29. cxb4! Qxb4 (29... axb4 30. a3! bxa3 31. bxa3 Qxa3 {с ничьей}) 30. Qf3+ Kg7 31. Qe2 {ввиду ненадёжного положения чёрного короля.}) 29... Kg7 30. Qc4 Bd8 31. cxb4 axb4 ({В случае} 31... Qxb4 32. Qe2 {ничья была бы белым обеспечена.}) 32. g3? {Белые создают себе дополнительные трудности.} ({Неясно, как бы выиграли партию чёрные после} 32. Qe4 Bc7 33. Qe7+ Kg8 34. Qe8+ Qf8 35. Qe4 {.}) 32... Qc6+ 33. Re4 Qxc4 34. Rxc4 Rb6! {Этот ход я просмотрел. Теперь у чёрных появляются шансы на выигрыш.} ({Я рассчитывал только на} 34... Be7? 35. a3! {, избавляясь от пешки b4 (если} b3 {, то} 36. Rc7 {и 37. Лb7)}) 35. Kg2 Kf6 36. Kf3 Ke5 37. Ke3 ({ Теперь на} 37. a3 {следует, конечно,} b3 {.}) {Если бы белым удалось ликвидировать пешку b4 получалась бы теоретически ничейная позиция.} 37... Bg5+ 38. Ke2 Kd5 39. Kd3 Bf6 40. Rc2? {Слишком пассивно,} ({но мне не хотелось <<замораживать>> пешки на ферзевом фланге путём} 40. b3 {, хотя, вероятно, это и было лучшим шансом. Если} Be7 {, то} 41. Rd4+ {, сохраняя ничейные возможности.}) 40... Be5 41. Re2 Rf6 42. Rc2 Rf3+ 43. Ke2 Rf7 44. Kd3 Bd4! {Ход за ходом Таль овладевает пространством.} 45. a3 ({Если} 45. b3 { , то} Rf3+ 46. Ke2 Rf2+ 47. Kd3 Rxc2 48. Kxc2 Ke4 {.}) 45... b3 46. Rc8 ({ Безнадёжно и} 46. Re2 Rf3+ 47. Kd2 Bxb2) ({или} 46. Rd2 Rf3+ 47. Ke2 Rf2+) 46... Bxb2 47. Rd8+ Kc6 48. Rb8 Rf3+ 49. Kc4 Rc3+ 50. Kb4 Ba1 51. a4 ({(тут ошибочка в ходах!)} 51. Rc8+ Kb6 52. Rxc3 b2 53. Rb3) 51... b2! {Белые сдались.} ({На (после} 51... b2! {)} 52. Kxc3 {следует} b1=Q+! {Тема <<вскрытого шаха>>.}) 0-1

Таль, Михаил Нехемьевич (1936, Рига , – 1992, Москва ; похоронен в Риге) - шахматист, восьмой чемпион мира по шахматам (1960–61).

Родился в семье врача. Во время войны семья была в эвакуации.

Таль показал большие способности в возрасте 6-7 лет. Шахматами начал заниматься в возрасте 7 лет под руководством отца, решающую роль в его жизни сыграла встреча с шахматным тренером А. Кобленцем (1916-1993).

Памятник Михаилу Талю в Риге (Верманский парк)

В 21 год Таль впервые стал чемпионом СССР (1957), затем выигрывал чемпионат СССР шесть раз. Заслуженный мастер спорта (1960).

Затем выиграл серию зональных и межзональных турниров. Неоднократно побеждал в международных турнирах (международный гроссмейстер - в 1957 г.), выиграл турнир претендентов в Югославии в 1959 г.

В 1960 г. стал самым молодым в истории шахмат чемпионом мира, это отняв звание у М. Ботвинника (6 побед, 2 проигрыша и 13 ничьих), но в 1961 г. уступил в матч-реванше. Перед этими сериями Таль в течение года тяжело болел.

В 1965 году Таль выиграл матчи против венгерского шахматиста Лайоша Портиша и Бенгта Ларсена из Дании в новом типе турнира претендентов, но потерпел поражение от Бориса Спасского в финале. В 1968 году он снова получил право участвовать в матче турнира претендентов.

Таль выиграл международный шахматный турнир в Таллине в пять раз (1971, 1973, 1977, 1981, 1983) и разделил с Карповым первое место в Турнире Звёзд в Монреале в 1979 году. В 1988 году выиграл чемпионат мира по блицу в Канаде .

В историю шахмат Таль вошел как виртуоз комбинационной игры. Таль был непревзойденным мастером шахматной атаки (совместно с Я. Дамским написал книгу «В огонь атаки», М., 1978) и обладал уникальной игровой интуицией. Игра Таля характеризуется замечательным использованием балансов и дисбалансов. Он использовал дисбаланс неоднократно в чрезвычайно комбинационных атаках дальнего радиуса действия. В результате, его шахматные партии продолжили традиции Эмануэля Ласкера и Алехина, а не более терпеливые стили игры Капабланки и Ботвинника.

Шахматные статьи Таля в советской прессе содержат углубленные анализы открытых вариаций и эндшпильных позиций.

В начале 1990-х гг. Таль участвовал в региональных соревнованиях зарубежных команд (в Германии и Франции).

В конце 1960-х годов, Таль отклонил просьбу группы сионистов из Риги подписать открытое письмо с требованием свободы для евреев эмигрировать в Израиль . Не проявляя большого интереса к еврейской традиции, Таль был привержен идишу и еврейским песням. Бывая на турнирах в Польше , неизменно демонстративно возлагал венки к памятнику участникам

(1936-1992) советский шахматист

Он был одним из самых популярных гроссмейстеров в мире за всю историю шахмат. Игра Таля вызывала и до сих пор вызывает восхищение даже у самых выдающихся мастеров.

Михаил Нехемьевич Таль родился в Риге и прожил там всю жизнь. У него уже с раннего детства проявились разносторонние способности: в три года он научился читать, а когда пошел в школу, легко перемножал трехзначные числа. Поэтому мальчика сразу определили в третий класс.

В шахматы он научился играть в семь лет. Его первым учителем был отец, и они разыгрывали на шахматной доске настоящие сражения. Однако Миша тогда не думал, что станет выдающимся игроком. У него было много других увлечений. Он хорошо играл в футбол, был чемпионом школы по шашкам, любил музицировать.

Серьезно заниматься шахматами Михаил Таль начал с девяти лет. Произошло это после того, как двоюродный брат Миши поставил ему мат. Самолюбие юного шахматиста было задето, и он взялся за учебники.

В десять лет Михаил пришел в шахматную секцию рижского Дворца пионеров. Его тренером был замечательный педагог Янис Крузкоп. Скоро появились первые успехи, а в двенадцать лет Миша уже получил второй разряд. И решил, что теперь ему нет равных. Однажды он взял шахматную доску и отправился на Рижское взморье, где в это время отдыхал чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник . Таль собирался вызвать его на поединок, но их встреча тогда не состоялась. Она произошла только через двенадцать лет.

После окончания школы Михаил Нехемьевич Таль поступил на филологический факультет Рижского университета и продолжал заниматься шахматами. В восемнадцать лет он стал мастером спорта, а в последующие три года прошел путь от мастера до гроссмейстера. В это время Таль уже закончил университет и стал работать в школе учителем русского языка и литературы.

В 1957 году он впервые стал чемпионом страны по шахматам, и, когда вернулся домой, вся Рига встречала его как героя, а его ученики приносили на уроки литературы шахматные доски и разыгрывали комбинации своего знаменитого учителя.

В следующем, 1958 году Михаил Таль во второй раз завоевал титул чемпиона страны. Он решил уже полностью сосредоточиться на шахматах, хотя работа в школе ему нравилась. Но его частые отлучки на турниры не способствовали успеваемости учеников.

В 1960 году, когда ему исполнилось всего двадцать четыре года, он выиграл матч у Ботвинника как победитель турнира претендентов и стал самым молодым чемпионом мира.

Успех молодого шахматиста был поистине феноменальным. Специалисты изучали его партии и пытались проникнуть в тайны стиля чемпиона.

Было очевидно, что для Михаила Таля шахматы - это прежде всего искусство. Он стремился создавать на доске красивые комбинации, искал новые пути в шахматном творчестве.

Почти в каждой партии стремился атаковать соперника и заставить его сдаться под угрозой мата. Он обладал удивительной способностью вызвать бурю комбинационных осложнений в простой позиции. Деревянные шахматные фигуры в его руках как будто оживали, причем он любую из них готов был принести в жертву ради победы. О Тале говорили, что с 1956 по 1960 год он пожертвовал в шахматных партиях столько фигур, сколько другой гроссмейстер не отдал бы за всю свою жизнь.

Михаил Нехемьевич Таль играл с таким увлечением, что некоторые шахматисты даже утверждали, что он их гипнотизирует. На турнире претендентов в 1959 году американский гроссмейстер П. Бенко после проигрыша двух партий (а участники играли друг с другом по четыре партии) на третью пришел в темных очках, чтобы не поддаваться гипнозу соперника.

Михаил НехеТаль тоже надел солнцезащитные очки, которые позаимствовал у Тиграна Петросяна, чтобы не пугать своего противника. Но тому ничего не помогло, и матч все равно закончился победой Таля.

Это был удивительно жизнерадостный человек, обаятельный и остроумный. Все любили его за общительный нрав и покладистый характер. Он не терял чувства юмора даже в самых трудных ситуациях.

С годами и с опытом Таль стал действовать на шахматной доске более расчетливо. И все-таки самой характерной чертой его стиля оставалась фантазия в поисках комбинационных возможностей борьбы.

Жизнь Таля была похожа на игру блиц, которую он очень любил, причем был первым чемпионом мира по молниеносной игре. Со стороны он казался баловнем судьбы - блестящий шахматист, экс-чемпион, имеющий тысячи поклонников во всех уголках земного шара. Однако ему пришлось испытать немало страданий - и физических, и моральных.

Незадолго до начала турнира претендентов 1962 года ему была сделана сложная операция на почке. Уже после операции профессор А. Фрумкин сказал: «Я не понимаю, как Таль вообще мог играть в шахматы. Из-за ненормальной работы почек его организм все время подвергался интоксикации».

Михаил Таль любил выигрывать, но и проигрывал с достоинством. Вернувшись домой после проигрыша матча-реванша Ботвиннику, он бодро сказал матери: «Знаешь, мама, я самый молодой экс-чемпион мира в истории шахмат».

Михаил Нехемьевич Таль и потом становился мировым чемпионом в составе команды СССР, выигрывал самые престижные турниры - в Цюрихе, Гастингсе, Сараево, но звание чемпиона мира вернуть так и не сумел.

Наряду с участием в турнирах он занимался журналистикой - был первым редактором рижского журнала «Шахматы» («Шахе»), спортивным обозревателем газеты «Советская Россия», потом вел шахматную страницу в устных выпусках газеты «Труд» (так называлась новая форма пропаганды, когда группа журналистов редакции выезжала в какую-либо область и выступала перед читателями с рассказами о различных достижениях.)

Однако болезнь все больше подтачивала его силы. Участие в шахматных турнирах чередовалось с частыми визитами в больницу. В 1969 году ему предстояла новая операция, но Таль попросил отложить ее, так как начинался чемпионат страны. Правда, сыграл он там неважно и сразу же поехал в Тбилиси на операцию, где ему удалили больную почку.

Многим тогда казалось, что он не выживет, и в югославских газетах даже появился некролог в связи со смертью выдающегося шахматиста. Шахматная федерация и руководство журнала «Шахматы СССР» тоже на всякий случай заготовили некролог, а когда Таль все-таки поправился и приехал в Москву, кто-то ради шутки показал ему этот текст.

Он перенес несколько тяжелых операций, но они помогали ненадолго. Он мало следил за своим здоровьем, совсем не соблюдал спортивный режим, со временем стал много пить. Очевидно, многочисленные операции, во время которых для снятия сильной боли применялись наркотические вещества, приучили его к наркотикам.

Все это в какой-то степени явилось причиной того, что Михаил Таль стал невыездным. Под разными предлогами его не пускали за границу, где проходили самые значительные турниры, и в результате отлучили от больших шахмат.

Однако друзья Таля утверждают, что он стал жертвой доноса. В одну из поездок в Аргентину, куда гроссмейстер отправился вместе с другим известным шахматистом, он по просьбе своего шахматного наставника, известного мастера Кобленца, навестил за границей его сына, который некоторое время назад эмигрировал из страны. По возвращении на родину соответствующие органы получили отчет спутника Михаила Таля о его неправильном поведении за рубежом.

Он не знал причин свалившейся на него опалы, однако ее последствия не замедлили сказаться. Блестящему шахматисту, международному гроссмейстеру выплачивали самую низкую спортивную зарплату, и доходило до того, что ему не на что было купить лекарство для больной матери.

Вместе с группой журналистов из редакции газеты «Труд» гроссмейстер ездил по стране с устными выпусками, проводил сеансы одновременной игры со случайными людьми в клубах и дворцах культуры, получая за это копейки.

Не совсем удачно складывалась и его личная жизнь. Он был два раза женат. Первой его женой была дочь эстрадного администратора из Вильнюса, второй - машинистка редакции журнала «Шахматы», где он в свое время был редактором. Были у него и другие увлечения, которые, однако, не перерастали в серьезные отношения.

За несколько месяцев до смерти Михаил Таль играл в сильном блицтурнире, который проходил в Центральном доме культуры железнодорожников. Он плохо себя чувствовал, похудел, глаза ввалились, но на все вопросы о здоровье отвечал: «Нормально». Тогда Михаил Нехемьевич Таль выиграл одну из партий у Каспарова и занял третье место, получив в качестве приза домашний сейф. Он был слишком эмоциональным человеком, не всегда дисциплинированным и собранным. Он был человеком мира, открытым, жизнелюбивым и не жаловался на судьбу. Недаром друзья называли его счастливым мучеником.

Салли Ландау и Михаил Таль

Вилрейк, тихий район Антверпена. Здесь, на затерянной среди старых каштанов улице, в квартире, слишком большой для одного, за плотно зашторенными окнами живет Салли Ландау, любимая жена великого Михаила Таля. Но внешнее благополучие обманчиво - в душе Салли так и не покинула свою Россию, так и не распрощалась с печальными воспоминаниями любви и разлуки. Так и не рассталась с Мишей. Да и сам Таль не смог ее отпустить - каждую ночь он приходит к своей жене во сне…

Я родилась в очень бедной семье в Витебске, на родине Шагала. На свет появилась синюшная и бездыханная - три часа врачи приводили меня в чувство, пока я, ко всеобщему облегчению, наконец-то не ойкнула. Меня тут же отдали на воспитание бабушке с дедушкой, так как родители-артисты постоянно разъезжали с театром. Когда началась война, Витебск страшно бомбили. Жители бежали кто куда, и бабушка, подхватив меня на руки, понеслась в обезумевшей толпе на вокзал. Помню, как едва втиснулись в товарный вагон среди мешочников, солдат, орущих и стонущих людей. Помню давку. Духоту. Крики. Плач. Родители в то время гастролировали в Харькове, и мы никак не могли их предупредить о поспешном бегстве. Бабушка то и дело приговаривала: «Мама с папой нас обязательно найдут», но для меня эти слова были пустым звуком. Ведь бабушку я называла мамой, а родную мать видела эпизодически. Вот и удивлялась: почему она говорит мне о второй маме? Бабушка рядом, значит, все будет хорошо... Поезд мчался в далекую Сибирь.

В шесть лет я поступила в музыкальную школу в Ташкенте, и папа на радостях купил мне стакан газированной воды - огромный подарок! Пока родители были в театре, я убиралась в доме, а потом садилась на подоконник и пела на весь двор. Под окнами собирались дети, взрослые и хлопали. Иногда папа с мамой брали меня с собой на «левые концерты», и я пела с оркестром. Конечно, чувствовала себя взрослой, даже замечания делала аккомпаниатору: «Дядя Шварц, не та тональность, на одну ноту выше, пожалуйста… Спасибо».

Однажды мама дала мне хлебные карточки, чтобы я пошла за пайком на всю семью. И вот стою я в очереди и обращаю внимание на нищую старушку. Так мне ее стало жалко, что я вышла из очереди и протянула ей карточки. Все до единой.

Дома, естественно, мама устроила мне разнос, даже поколотила в сердцах. Но наказание было прервано внезапным визитом той самой старушки. Оказывается, она всю дорогу шла за мной следом.

«Я за эту девочку буду молиться всю свою жизнь», - сказала она маме, протягивая карточки. Вот уж не знаю, не молитвами ли той несчастной, но я не единожды избежала смерти…

Война кончилась. После долгих мытарств по стране вы оказались в Вильнюсе, сумели не растерять свой дар. Работали в Русском драматическом театре, затем в Рижском ТЮЗе. Стали популярной артисткой, певицей. Выступали на эстраде.

Чудесное было время. Самой давать себе оценку как-то неловко, но позволю себе дерзость признаться, что в те годы я обладала яркой внешностью. За огненно-рыжие локоны и золотистые глаза меня прозвали Суламифь. У меня было множество ухажеров, я постоянно получала предложения руки и сердца… но всем отказывала. Обо мне ходила слава свободолюбивой девушки, обладающей непокорным нравом. Но я, конечно, не лишала себя удовольствия посещать светские мероприятия. И вот однажды друзья позвали меня встретить Новый год в роскошном ресторане «Астория» - в те годы главном богемном местечке Риги, известном своей дороговизной. В «Астории» в ту памятную ночь 59-го я и познакомилась с Михаилом Талем.

- Какое впечатление он на вас произвел?

Никакого. Друзья, точно сговорившись, представляли мне его весь вечер: «Знакомься, это наш знаменитый Михаил Таль...», «Наш будущий чемпион мира...», «Наш живой гений...» Конечно, я слышала о существовании известного шахматиста, но для меня он сам, как и его регалии, был пустым звуком. Я ведь тоже была любима и популярна, к тому же избалована вниманием мужчин. Что мне эти эфемерные, далекие шахматы и будущий чемпион?..

Новогодний праздник шел весело, все танцевали, смеялись. Под утро беспечно разбежались по домам, а через несколько дней мне позвонил приятель. Он сказал: «Знаешь, ты очень понравилась Талю» и передал мне от него приглашение зайти в гости. Так я впервые переступила порог его удивительного дома, познакомилась и с родителями Миши - Идой и Робертом.

Сразу стало понятно - вся любовь здесь сосредоточена на обожаемом сыне. Ему потакали во всем, и, как я узнала позже, не случайно - родители любили его так, как любят больного ребенка, сумевшего пережить смертельный недуг.

Встреча наша проходила трудно. Все смущались, не зная, на какую тему вести беседу, слова звучали дежурно и фальшиво. И вдруг Миша обращается ко мне: «Говорят, вы прекрасно поете, Салли. Пожалуйста, спойте что-нибудь для нас».

Я пожала плечами. Села за рояль. Сыграла наугад «Элегию» Рахманинова. Пока играла, Миша не сводил с меня глаз, полных удивления и восхищения. Думали ли мы тогда, что эта дивная мелодия станет нашим лейтмотивом на всю оставшуюся жизнь? Куда бы ни забрасывала нас судьба, Миша всегда дозванивался до меня с другого конца света, больной, окруженный женщинами, новыми семьями, и начинал разговор именно с этих слов из рахманиновской «Элегии»: «Я сказал тебе не все слова...»

А что потом?

Миша стал в буквальном смысле бомбить меня по телефону. Мы начали встречаться. Он действительно оказался таким, как его представляли друзья, - удивительным, необыкновенным, гениальным.

Мише было безразлично, что у меня есть свой мир, профессия, театр, репетиции. Как-то раз утром он запер на ключ входную дверь и в ультимативной форме заявил: больше в театр меня не пустит, работать не позволит, чтобы у меня не было уважительных причин не сидеть с ним круглые сутки. Я рассмеялась. Подумала, шутит. С улыбкой ответила: не отпустит - поссоримся всерьез и надолго. Но он как будто не слышал меня вовсе и вроде как не боялся моих угроз. Тогда я более жестко пояснила: мне важна личная независимость, моя работа, музыка. Это мой воздух, моя душа, и я не собираюсь от этого отказываться ни при каких обстоятельствах! «Даже ради меня?» - уточняет. «Да, - отвечаю, - даже ради тебя».

Тогда Миша подошел к аптечке, выгреб оттуда какие-то таблетки: «Смотри, если ты не сделаешь, как я прошу, - все их выпью. А не подействуют - выброшусь из окна». Я ударила его по руке, таблетки рассыпались: «Раз пошел такой разговор - уходи прочь. Немедленно. Навсегда уходи». То ли я испугалась, то ли действительно пошла на принцип, но полное растворение в другом человеке, любовное рабство - все это было не по мне.

- И он ушел?

- А вы?

А я отправилась на репетицию в театр как ни в чем не бывало. В голове, правда, все время стучало: между нами все кончено. Миша потом уехал на турнир, я - с труппой на гастроли... До меня доходили слухи, что Миша занял в Швейцарии первое место, что у него связь с пианисткой Беллой Давидович, и вроде как дело идет к свадьбе…

И вот одним прекрасным вечером наш общий с Мишей друг посетовал: «Зря ты бросила Таля». Меня его слова задели. И я ни с того ни с сего вдруг как выдам: «Да ну, пустяки все это! Мне стоит лишь позвонить - и Таль бросит все и тотчас же примчится!» Собеседник хмыкнул: «Вряд ли. Теперь у него вроде как другая жизнь начинается, чего ему к тебе мчаться?»

А я уже завелась, даже заключаю какое-то детское пари. Приятель соглашается. Я набираю Мишин номер. Слышу его голос и, будто ничего страшного между нами не случилось, говорю: «Я с театром на гастролях в Вильнюсе. Приедешь?»

И Миша приехал.

- И вы поженились?

Я не хотела терять свободу, превращаться в обыкновенную шахматную жену… Но Миша так организовал наш брак, что я об этом узнала в самую последнюю минуту. Раньше после подачи заявления в загс надо было ждать три месяца. Поэтому когда мы собрались с Мишей отправиться в эту общественную организацию, я рассчитывала, что впереди у меня будет много времени, что все произойдет не скоро.

После того разговора Миша стал невыездным. Пожалуй, тогда он впервые растерялся: как это так, ведь он привык контролировать свою жизнь, точно шахматное поле, и вдруг такой форс-мажор на ровном месте! Да и в моем лице он впервые встретил непокорную своей гениальной логике фигуру. Миша вообще не ощущал разницы между шахматами и жизнью. Вернее - путал одно с другим. Фигурки на доске были для него абсолютно живыми, настоящими, иногда более реальными, чем окружавшие его люди. И он верил, что доска эта, впрочем, как и сама жизнь с людьми, находится под его контролем. Он может передвигать фигуры по своему усмотрению. Обо мне как-то сказал: «Не забывай, для меня ты навсегда - самая главная фигура. Королева. Такими, как ты, нельзя жертвовать. И разменивать нельзя».

Складывалась сложная ситуация - Мише надо принимать участие в международных турнирах, а он не может никуда выехать. Тогда у Иды и родилась авантюрная идея - а что, если я сама подам на развод? Мало того, она даже предложила мне написать для достоверности покаянное письмо и взять всю вину на себя - дескать, я очень плохая жена, все время в театре, на эстраде, работаю и работаю, совсем забросив свои домашние обязанности. Трудно со мной Мише, поэтому я прошу развода, ибо не в состоянии создать нормальную семейную жизнь.

- Неужели вы написали?

Написала. А потом мы вдвоем пошли и подали документы на развод. Мне казалось, что так будет лучше для Миши - я его освобожу от «треугольника», он получит возможность вновь выезжать за рубеж и играть за честь страны.

- Каким Таль был в быту?

Мише собственная внешность была абсолютно безразлична. Он забывал, что надо следить за собой, стричь волосы, ногти, даже мыться. Я сама включала ему воду, делала пену и чуть ли не пинками заталкивала в ванную, а он стоял, растерянный, и спрашивал: «А в какой последовательности мне надо мыться?»

Как-то Миша пожаловался на то, что ему тяжело ходить: «Едва передвигаю ноги! Так болят, не могу двигаться без боли!» Я посмотрела вниз и… рассмеялась. Миша перепутал ботинки, надел разные, по-моему, даже не свои. Если ему надо было позвонить, он заходил в будку, выкладывал все из карманов на полочку - деньги, ключи, паспорт. Звонил, говорил, затем выходил, благополучно забыв про свои вещи. Его потом вызванивали незнакомые люди и предлагали вернуть паспорт в обмен на автограф. Он мог сорваться и поехать на Камчатку играть в шахматы с пионерами. Таль вообще постоянно пребывал в своей особенной внутренней вселенной. Однажды он сказал мне, что шахматы - это его мир, не крепость, не дом, а мир, без которого он не мог существовать. Думаю, все его несуразности - прямое следствие этого.

ПОМНИМ

НЕ ЧОКАЯСЬ

«Шахматный Паганини», «демон», «вихрь из Советского Союза», «пират шахматной доски», «волшебник из Риги», «великий актер шахматной сцены»… Из двух десятков подобных эпитетов, полученных восьмым чемпионом мира по шахматам Михаилом Талем от своих восторженных поклонников и журналистов, «ферзь всяческая» (фигура с неограниченными возможностями, имеющая в запасе ход конем, как утверждает толковый словарь Даля) показался мне самым оригинальным и наиболее точно характеризующим многогранную личность Таля.

Ему было дозволено все. По Достоевскому, это большой грех, но только не для Таля. «Миша, ты же понимаешь, что так не бывает», - говорили ему друзья в ответ на его очередную жертву в пространстве из черно-белых клеток. «Я знаю, но мне так хочется!..» «Есть у меня одна склонность, слабость, называйте, как хотите: люблю парадоксальные решения, - признался сам Таль в интервью «Советскому спорту» в июне 1987 года. - Чтобы катет был длиннее гипотенузы, а дважды два равнялось пяти».

28 июня 1992 года в три часа пополудни в 15-й городской больнице Москвы на 56-м году жизни умер великий шахматист столетия, «Моцарт шахматного искусства», восьмой чемпион мира Михаил Таль. Казалось, любимые шахматы всегда спасут этого человека, пережившего за свою жизнь 12 сложнейших операций, от ухода туда, где настоящее, прошлое и будущее сливаются в одну реку. Но на этот раз чуда не произошло. «Профузное кровотечение. Варикоз вен пищевода» - с таким медицинским диагнозом не живут даже волшебники… КАВАЛЕРИЙСКИЙ НАСКОК С ГИПНОЗОМ

Появление Михаила Таля в больших шахматах, пришедшееся на конец 50-х – начало 60-х годов, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Доселе мало кому известный «гусар из Риги» сумел лихим кавалерийским наскоком сокрушить всех признанных шахматных авторитетов и в 23 года стать самым молодым чемпионом мира, что называется, с первого захода и на одном дыхании. Это было настолько неправдоподобно, что многие всерьез заговорили о гипнотических способностях Таля и космическом происхождении его комбинаций с фантастическими жертвами фигур, как будто оживающих под рукой гениального «полководца». А почти мистическая история рождения Таля, непонятно каким образом ставшая известной всем, родила еще одну «разгадку» его феноменальных побед…

«ШТУЧНЫЕ ЛЮДИ» - «ШТУЧНЫЕ» ОТНОШЕНИЯ

Первая жена восьмого чемпиона мира драматическая актриса и эстрадная певица Салли (Суламифь) Ландау в своей книге «Элегия Михаила Таля» утверждает, что с первого же появления в доме Талей поняла: «Здесь живут «штучные люди», отношения между которыми не укладываются в рамки социалистического общежития». Думаю, что факт действительно «штучных семейных отношений», исповедуемых в доме Талей, вряд ли станут оспаривать и приверженцы «капиталистического общежития», поскольку зачатие Миши, с точки зрения христианских канонов, было порочным. У него было два отца: кровный – Роберт и муж его мамы Иды Григорьевны, отец старшего брата Якова - известный в Риге врач Нехемия Таль. И это был не банальный любовный треугольник с тайными свиданиями и сценами ревности, а, наверное, единственный в их понимании выход из ситуации, определенной вирусной инфекцией, приведшей Нехемию к неизлечимой импотенции. Миша знал, что своим появлением на свет обязан жившему в их доме Роберту, тем не менее своим отцом всегда считал Нехемию, которого любил безгранично. И для Роберта Миша был сыном доктора Таля.

За два месяца до рождения Михаила Нехемьевича сказочная мышка-норушка, обитавшая на Рижском взморье, едва не разбила хвостиком золотое яичко, из которого должен был появиться шахматный гений. А если серьезно, сама Ида Григорьевна рассказывала об огромной крысе, которая напугала ее так, что она, будучи на седьмом месяце беременности, потеряла от страха сознание. Опасения врачей о необратимых последствиях шока, слава богу, не оправдались: роды прошли благополучно. Но когда маме впервые принесли новорожденного, она снова, как тогда на Рижском взморье, от ужаса лишилась чувств, увидев скрюченную трехпалую ручку сына…

ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ДИАГНОЗ

В полугодовалом возрасте Миша, согласно еще одному семейному преданию, едва не умер, подхватив сложнейшую форму менингита с непрекращающимися судорогами и температурой за 40. Вспоминая об этом, Салли Ландау пишет: «Врач сказал, что надежды почти нет, но при благоприятном исходе после таких заболеваний вырастают великие люди». Памятуя о том, что лучшим врачом Риги был, как утверждают знающие люди, Нехемия Таль, хочется спросить: уж не он ли был автором того черно-белого, как шахматная доска, диагноза? Но как бы там ни было, самое главное – Миша выжил и действительно стал сначала вундеркиндом, а потом гением. В три года он научился читать, в пять – перемножать в уме трехзначные числа и пересказывать наизусть страницы прочитанных книг. В семь лет слово в слово повторял лекции отца на медицинские темы, в двадцать семь мог без видимых усилий вспомнить полтора десятка ходов, встретившихся в какой-нибудь партии чемпионата страны 1939 года. В тридцать семь свободно комментировал шахматные партии на семи европейских языках…

Рассказывает журналист Ярослав Голованов:

Сидели однажды с Мишей в компании, выпивали. Мне попался в руки какой-то математический задачник, и я стал его вслух читать, смеялись над бассейнами, в которые втекает и вытекает вода. Прошло больше часа. Таль вдруг ни с того ни с сего говорит:

Что «24»?

В задачке, которую ты читал, ответ 24 тонны! Проверь.

Я проверил. Точно! Но задачку я читал более часа назад, и все это время Таль принимал активное участие в застолье, балагурил, я не видел, чтобы он хоть на минутку переключался на эту задачку.

ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА…

Сама по себе попытка человека обыкновенного вторгнуться на территорию гения и тем более вместить ярчайшую жизнь Таля в две газетные страницы выглядит кощунственной. Прекрасно отдаю себе в этом отчет, но, как говорится, не я первый и, уверен, не последний.

С шахматами Миша Таль познакомился в семилетнем возрасте и с тех пор больше с ними не расставался, считая их своим миром, в котором он, по собственным словам, жил полной жизнью и выражал себя до конца. «Шахматам был необходим Таль, и он явился, огромный и яркий художник» - скажет через много лет еще один гений шахмат, двенадцатый чемпион мира Анатолий Карпов, которому, кстати, Михаил Нехемьевич помогал готовиться к матчам с Виктором Корчным и Робертом Фишером.

В 1953 году 17-летний студент второго (!) курса филологического факультета Рижского университета Таль (он окончил школу в 15 лет) стал чемпионом Латвии, в 21 – сильнейшим шахматистом Советского Союза. Фурор в шахматном мире произвел даже не итоговый результат 24-го чемпионата страны, а стиль игры его победителя, отличавшийся необычайным комбинационным блеском, полным искрометной фантазии, риска и романтики. Это был вызов тогдашним корифеям шахмат - Михаилу Ботвиннику и Василию Смыслову, исповедовавшим тягучую позиционную игру.

Победа на чемпионате СССР 1957 года стала для Таля той, образно говоря, взлетной полосой, с которой начался его стремительный полет на вершину мирового шахматного олимпа. В течение двух последующих лет «гусар из Риги» не проиграл практически ни одного турнира. Беспроигрышная марафонская серия из 28 туров, завершившаяся триумфом на турнире претендентов в Югославии, дала Талю право оспаривать титул чемпиона мира в матче с тогдашним владельцем короны Михаилом Ботвинником. И он воспользовался шансом, сыграв с моцартовской легкостью: впрочем, счет 12,5: 8,5 в его пользу говорит сам за себя.

Рассказывает журналист Лев Харитон:

Я хорошо помню тот матч, игравшийся в Москве в Театре имени Пушкина. Сотни любителей шахмат, не сумевшие попасть в зрительный зал, по огромной демонстрационной доске, установленной на Тверском бульваре, наблюдали за ходом матча. Никогда не забуду знаменитую шестую партию. Игравший черными Таль сразу же после выхода из дебюта пожертвовал, что называется, на ровном месте коня. Это был вызов Ботвиннику, всем последователям холодного расчета, пытавшимся загнать шахматы в прокрустово ложе безликих алгоритмов. Как ни в чем не бывало Таль прохаживался по сцене, а прославленный чемпион, побеждавший Ласкера, Капабланку и Алехина, столкнувшись с сюрпризом, тщетно пытался найти решение в своей «фирменной» позиции. Стрелка на часах Ботвинника неумолимо двигалась вперед, но он так и не находил ответа.

Что творилось в зале! Зрители вслух обсуждали позицию, раздавались крики «браво!». Наконец Ботвинник потребовал перенести шахматный столик за кулисы. Оба гроссмейстера покинули сцену, и зрители получили возможность шуметь в полную силу – как на боксерском поединке. Таль выиграл эту партию, и, несмотря на отчаянное сопротивление Ботвинника, шахматная корона перешла к рижанину, ставшему в то время самым молодым чемпионом мира.

«Претендент играл очень хитро. Он стремился, чтобы фигуры носились по всей доске. В этом случае все время приходилось считать варианты, а Таль в те годы делал это лучше всех…» - так спустя несколько лет объяснил свое неожиданное поражение сам Михаил Моисеевич.

«ВОЛГА» НА ВЫТЯНУТЫХ РУКАХ

Встреча восьмого чемпиона мира с его бесчисленными поклонниками на Рижском железнодорожном вокзале не поддается, по словам очевидцев, никакому описанию. Ее надо было видеть, а кадры кинохроники, на которых восторженная толпа несла на вытянутых руках автомобиль «Волга» с сидевшим в нем Талем, обошли весь мир. Это была вершина карьеры 23-летнего шахматиста, ставшего, кстати, в том же 60-м году отцом: 12 октября у них с Салли родился сын Гера. Казалось, Фортуна улыбалась Михаилу всей своей лучезарной улыбкой, и будущее виделось широкой открытой дорогой с ликующими на обочинах поклонниками, готовыми ради своего кумира на все. Но жизнь, говорят, сюжетна, а сюжеты, как известно, тяготеют ко всякого рода неожиданностям: дальнейшие события сложились так, что звезде по имени Таль, увы, пришлось опуститься на грешную землю…

КУЗНЕЦ СВОЕГО НЕСЧАСТЬЯ

Работавший в свое время в «Советском спорте» шахматный обозреватель Анатолий Мацукевич рассказывал мне, что часто навещавший Москву Таль обычно останавливался в гостинице «Спорт», по возможности в номере 1313. В ответ на недоумевающие вопросы отшучивался: «Мы сами кузнецы своего несчастья». Безусловно, Михаил Нехемьевич сам инициировал многие проблемы, возникшие в его жизни. В частности, так называемый спортивный режим был для него понятием весьма условным. Даже близких людей поражала неуемность Таля, человека отнюдь не богатырского сложения, в принятии спиртных напитков, в которых он, видимо, искал спасение.

Но справедливости ради надо сказать, что не все зависело от него самого. Трехпалая правая рука, так испугавшая в свое время Иду Григорьевну, выглядела не более чем природной меткой гения по сравнению с неизлечимой врожденной болезнью почек, мучившей его всю жизнь. «Я с первых наших встреч обратила внимание на то, что Миша пригоршнями поглощает какие-то лекарства. Вдруг побледнеет, сморщится – и горсть капсул в рот», - вспоминает Салли Ландау. По ее словам, едва ли не на следующий день после победы над Ботвинником у мужа начались дикие боли…

Сын Михаила Нехемьевича Герман (известный нынче врач, эмигрировавший в 90-м году в Израиль) до сих пор убежден, что матч-реванш Ботвиннику проиграл не отец, а его больная почка. Когда в конце концов было принято решение о ее удалении и Таль попал на операционный стол в одной из тбилисских больниц, опытнейшие врачи были поражены: почему этот человек до сих пор жив? «То, что они увидели, никак не могло называться почкой. Это было сплошное расплавленное некротическое месиво…» - рассказывает Герман Михайлович.

Однако сам Михаил Таль совершенно не выносил разговоров о своем здоровье и не раз обращался к коллегам-журналистам с просьбой не искать в нем причин своего поражения в матче-реванше. «Все разговоры о том, что к нему я готовился меньше, абсолютно несостоятельны. Я готовился очень серьезно, - заявил он в уже упомянутом выше интервью «Советскому спорту». – Тем не менее без ложного кокетства должен сказать, что меня абсолютно не интересовал арифметический итог матча: сохраню корону или нет. Во главе угла стояла Игра. Мне безумно интересно было играть с Ботвинником, болельщиком которого стал еще мальчишкой в 1945 году. Я был уже достаточно грамотным шахматистом, чтобы сознавать: Михаил Моисеевич понимает шахматы так, как никто. На голову выше меня. И только в «закрутке» мои шансы были лучше. Во время обоих матчей меня не покидало чувство, которое испытывает студент-второкурсник на экзамене перед профессором. Ни до, ни после матча такого со мной не бывало…»

О том, что Михаил Нехемьевич не лукавил, свидетельствует тот факт, что, будучи в 1961 году чемпионом мира, он не стал ссылаться на болезнь и настаивать на переносе матча, более того, согласился играть в Москве, на «поле претендента»…

БЛИЦ С БОЛЬЮ

Потом в его жизни было еще много громких побед на самых престижных турнирах, сотни ярчайших партий, достойных учебных пособий по шахматному искусству. В составе сборной СССР Таль становился победителем Всемирных олимпиад, в 52 года выиграл титул первого чемпиона мира по блицу, но вторично добраться до вершины олимпа так и не сумел. Тем не менее мечта оставалась жить в нем даже после того, как он, видимо, под влиянием болезней и не заладившейся семейной жизни, серьезно пристрастился к алкоголю. Более того, кое-кто и по сей день уверен, что Таль в эти годы не гнушался и наркотиков. Но это неправда: да, было привыкание к морфию в послеоперационный период, но было и мучительное отвыкание от него в изнурительной борьбе с нетерпимой, разрушающей болью. И пристрастие к коньяку вкупе с почти круглосуточным курением любимого «Кента» как раз было альтернативой морфию.

«ПОБОЧНЫЕ ВАРИАНТЫ»

Где-то прочитал, что жизнь Таля была вечной погоней за двумя дамами - славой и юбкой. Что касается славы, думаю, вряд ли, поскольку Михаил Нехемьевич самозабвенно любил шахматы, а не себя в шахматах. А вот насчет женского пола, судя по всему, чистая правда. И это было удивительно, поскольку, по словам красавицы Салли, она «в жизни не встречала другого такого человека, которому бы столь безразлична была собственная внешность. Приходилось даже отлавливать его для процедуры стрижки ногтей, насильно загонять в ванную».

«Однажды, - продолжает Салли, - Михаил признался, что у него весь день болят ноги. Я взглянула и расхохоталась: он был обут в два разных ботинка, и оба – с правой ноги…»

Тем не менее женщины Таля обожали, а уж когда он, как утверждает Салли, открывал рот, они «просто обезумевали». Его многочисленные романы, которые сам Таль называл «побочными вариантами, неожиданно возникшими в партии», привели в конце концов к распаду семьи – с Салли они расстались.

Потом в разные годы рядом с Талем были солистка ансамбля «Березка» Мира Кольцова, пианистка Белла Давидович, киноактриса, звезда советского кино Лариса Соболевская… Был даже брачный союз с юной грузинской поэтессой, очень недолгий, даже несмотря на то что его благословил тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Грузии Мжаванадзе.

И только после встречи со скромной машинисткой Ангелиной (Гелей), случившейся в один прекрасный день в рижском шахматном клубе, Таль нашел «вариант», который искал. Эта женщина (намного, кстати, моложе его), ставшая матерью его дочери Жанны и третьей женой, осталась с ним до конца его дней.

ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ «СОВЕТСКИЙ СПОРТ»

Таль Михаил Нехемьевич. Выдающийся советский шахматист. Родился 9 ноября 1936 года в Риге. Заслуженный мастер спорта (1960). Международный гроссмейстер (1957). «Даугава» (Рига). Восьмой чемпион мира (1960–1961). Восьмикратный победитель Всемирных шахматных олимпиад в составе сборной СССР (1958, 1960, 1962, 1966, 1972, 1974, 1980,1982), занимал, как правило, первые места на своей доске. Трижды показывал на олимпиадах абсолютно лучший результат, в частности в 1958 году набрал 13,5 очка из 15 возможных. Дважды (1970, 1984) участвовал в матчах сборных СССР и остального мира. Шестикратный чемпион Европы (1957, 1961, 1970, 1973, 1977, 1980). В течение почти четверти века (1962–1985) оставался в числе претендентов на шахматную корону. Четырехкратный чемпион СССР (1957,1958, 1967, 1972). Победитель около 40 крупных международных турниров. Трехкратный чемпион мира среди студентов в командном зачете. Победитель первого неофициального чемпионата мира по молниеносной игре (1988). Главный редактор журнала «Шахс» (1960 - 1970). Награжден орденами Дружбы народов (1961) и «Знак Почета» (1960).

ДОСЛОВНО

Гарри КАСПАРОВ, 13-й чемпион мира:

– Несмотря на суперкороткое пребывание на шахматном троне (тоже рекорд), Таль был одной из самых ярких звезд на шахматном небосклоне. Комбинации, жертвы, неисчерпаемый оптимизм - все это было отражением советского общества, облегченно вздохнувшего после ежовых рукавиц сталинизма.

Лев ХАРИТОН, журналист:

– Конечно, язык литературы или кино доступнее языка шахмат, но рискну выразить мысль, что в немых передвижениях пешек и фигур рижского «волшебника» чувствовался бунтарский дух, то стремление глотнуть хоть немного духовного кислорода, которое было характерно для начала 60-х годов. Симптоматично, что как только клапаны с чистым воздухом закрылись, на смену Талю пришли другие - и от шахмат повеяло машинной механикой.

ПОСТСКРИПТУМ

В начале 70-х годов, перед тем как Талю в Тбилиси удалили почку (в то время успех такой операции составлял 30 процентов), журнал «Шахматы в СССР» на всякий случай подготовил некролог. Когда все обошлось и Таль приехал в Москву, кто-то из редакции по простоте душевной показал ему этот текст.

– Я единственный человек, который читал свой некролог при жизни, – горько шутил потом по этому поводу Михаил Нехемьевич. – Кое-что там, кстати, пропустили, и я успел отредактировать…